19.01.1996
КУЗНЕЦОВ Олег Юрьевич – аспирант Курского государственного педагогического университета
Гражданская война, являясь крайней формой социального анта- гонизма в обществе, должна отвечать и одной из общих главных ха- рактеристик вооруженного противостояния: основным, если не единст- венным, методом разрешения конфликта остается применение орга- низованной военной силы каждой его стороны по отношению к своему противнику. Она тем и отличается от всех других форм внутриполити- ческого раскола, что главными действующими силами выступают ни партии с их фракциями и союзами, а воюющие армии, одна из которых в конечном итоге должна быть уничтожена (именно этим гражданские войны отличаются от межгосударственных). Социально-идеологические различия в этом случае уже не имеют принципиального значения. Вооруженная борьба двух, разделенных линией фронта, сил внутри одной страны является основным содержанием гражданской войны, что предопределяет ее крайнюю ожесточенность.
В гражданской войне армия имеет принципиально иное содер- жание, чем в войне между государствами, она одновременно является объектом и субъектом противостояния, олицетворяя собой и государ- ственное начало, так как каждый политический режим имеет власть только на территории, контролируемой его армией. Это позволяет сделать вывод о том, что гражданская война начинается с появлением двух вооруженных сил внутри одной страны, ведущих между собой боевые действия. Такой подход позволяет по-иному взглянуть на про- блему датировки начала в России гражданской войны: ее возникнове- ние, на наш взгляд, следует относить ни к октябрю 1917, ни к лету 1918, а к январю 1918 года, когда Добровольческая армия ушла с До- на в свой 1-й Кубанский (Ледяной) поход.
Однако темой нашего исследования являются события и про- цессы, приведшие к появлению в России двух враждующих военно- политических полюсов – вооруженных сил «красных» и «белых». Про- блема политического размежевания военнослужащих на фронте в 1917
– начале 1918 гг. никогда не была предметом научного исследования, заменяясь в советской историографии надуманными вопросами рас- смотрения антагонизма между Временным правительством и Дейст- вующей армией, а также отображением симпатий последней к боль- шевистской партии. Этот вопрос мы рассмотрим на примере типичной для Русской армии пехотной части, находившейся всю Первую миро- вую войну в окопах, – 72-го пехотного Тульского полка. Такой подход
позволит на уровне низшей тактической единицы вооруженных сил того времени рассмотреть проблему разложения старой армии и формирования на ее основе двух противоборствующих сил Граждан- ской войны.
2 марта 1917 года император Николай II подписал акт отречения от престола. В нем говорилось: «В дни борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжелое испытание. Начавшие- ся народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей ар- мии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца»1. Таким образом, последний легитимный главнокомандующий русской армии заставил ее подчиниться новой власти. Последовавшие за этим дина- стические события (отречение Великого Князя Михаила Александро- вича от престола и его манифест о созыве Учредительного собрания, приказ Великого Князя Николая Николаевича о признании Временного правительства) оставили на несколько дней армию в условиях войны без единого руководства.
Что в действительности происходило на фронте в это время, се- годня не представляется возможным, материалы тех тревожных дней не отложились в архивах. Косвенное представление можно составить, например, по приказу № 80 по полкам 18-й пехотной дивизии, отдан- ному генерал-лейтенантом Белолипецким 30 марта 1917 года: «В ар- мии все последние дни повторяются случаи ареста солдатами офице- ров как подозреваемых в приверженности старому режиму… Подобное самоуправство в свободной стране и народной армии, перестраиваю- щих свой строй на правовом основании, совершенно недопустимо. Оно подрывает в корне уважение к офицерам и дисциплину и лишает офицеров прав неприкосновенности личности, которые в свободной стране должны принадлежать всем без исключения гражданам»2.
Чтобы как-то прекратить избиение офицерского корпуса, гене- рал Белолипецкий вводил процедуру ареста офицера: «Арест офице- ра может быть произведен не иначе как по приказу законной власти, которой является строевое начальство, и лишь после проверки пра- вильности предъявленного обвинения… По доставлении офицера в штаб он должен быть помещен в отдельную комнату при штабе, около которой должен быть выставлен караул…». Приказ констатировал разгул на фронте новой «демократической» власти: «В случае возник- новения среди солдат и офицеров резкого неудовольствия команди- ром роты или младшим офицером, выборный ротный комитет, если он признает неудовольствие через одного из своих депутатов, должен немедленно доложить о сем непосредственно командиру полка. Ко-
мандир полка делает спешное распоряжение о вызове к нему назван- ного офицера и, если нужно, посылает за ним полкового адъютанта или кого-нибудь из офицеров штаба для сопровождения его в штаб полка и принятия мер для ограждения офицера от оскорблений»3.
Основными проводниками политики Временного правительства по демократизации Действующей армии стали Комитеты офицерских и солдатских депутатов. В 72-м пехотном Тульском полку он был соз- дан уже 13 марта, а 15 числа состоялось его первое заседание, что было бы совершенно невозможно при противодействии командования. Его состав формировался таким образом: офицеры полка командиро- вали в Комитет 5 представителей, нижние чины каждой роты или от- дельной команды делегировали 1 человека. Всего Комитет офицер- ских и солдатских депутатов насчитывал 28 членов (5 офицеров и 23 нижних чина). Его председателем был избран штабс-капитан Горбу- нов, командир 2-го батальона, один из самых уважаемых командиров, товарищем (заместителем председателя) стал старший писарь штаба унтер-офицер Петрович, секретарем – адъютант полка подпоручик Бовин4.
Кадровое довоенное офицерство крайне негативно отнеслось к этому нововведению, но поскольку из 108 офицеров полка их было лишь 7 человек, то вряд ли к их мнению прислушивались. В состав Комитета вошли молодые офицеры военного времени (типичным примером является судьба прапорщика Василия Иванова, поступив- шего в полк из запасных войск 13 апреля. а уже 7 мая избранного в Комитет солдатских и офицерских депутатов XIV армейского корпуса). Что же касается нижних чинов, то в первый состав полкового Комитета от них вошли действительно пользующиеся авторитетом в своих под- разделениях военнослужащие. Их лидером стал подпрапорщик Анд- рияш, полный георгиевский кавалер, произведенный в августе 1917 года за боевые отличия в прапорщики армейской пехоты 5.
Первой заседание полкового Комитета офицерских и солдатских депутатов состоялось 15 марта. Наряду с конъюнктурными вопросами (отправка приветственных телеграмм Временному правительству и Комитету депутатов Северного фронта) рассматривались и насущные проблемы жизни полка: контроль за качеством пищи, устройство ба- ни, улучшение телефонной связи между подразделениями, обеспече- ние фельдшерской помощи «при боевой и позиционной обстановке»6.
Решения заседаний Комитета депутатов подавались на рассмот- рение командира полка, который объявлял их своим приказом. В пер- вые месяцы существования Комитет находился в тесном взаимодей- ствии со строевым начальством, помогая ему решать многие хозяйст- венные вопросы. Например, решение заседания 19 апреля гласило: «Установить как можно скорее телефонную связь между отдельными
ротами и приданными полку артиллерийскими батареями, чтобы ар- тиллерия открывала огонь по сигналу ротного командира». Или: «Приобрести как можно скорее за счет артельных сумм патроны к ре- вольверам Нагана, которыми вооружены бомбометчики»7.
Уже в мае 1917 г. либерализация армии стала давать свои нега- тивные плоды. Ротные комитеты получили права строевого начальст- ва во всех сферах, не касающихся боевой деятельности. Функции ко- мандира роты фактически были сведены к руководству подразделе- нием в бою. Комитеты получили право увольнять в краткосрочные от- пуска из расположения части нижних чинов, квота отпускников была определена в 12 процентов от численности полка (на практике это приводило к тому, что в полку отсутствовала фактически одна строевая рота). С середины мая в приказах по полку отдельные нижние чины стали объявляться «числящимися в бегах»» т.е. не возвратившимися из этих кратковременных отпусков (к 1918 г. число дезертиров достиг- ло 200 человек, что ослабило боеспособность полка еще на одну строевую роту)8.
Единственной крупной боевой операцией для 72-го пехотного Тульского полка после Февраля 1917 г. стал штурм 8-10 июля герман- ских укрепленных позиций в деревне Пешкелишки на Усть-Двинском плацдарме. В ходе трехдневных боев тульцам удалось взломать 5- километровую оборону противника и выполнить возложенную на них боевую задачу. Успех атаки во многом определили действия 6-й роты под командованием подпоручика Б.И. Мухачева. Пользуясь складками местности, не дожидаясь окончания артиллерийской подготовки ее чины подошли вплотную к германским передовым окопам, и, как толь- ко огонь артиллерии был перенесен вглубь вражеских позиций, ворва- лись в них. При этом подпоручик Мухачев был смертельно ранен. По- становление Георгиевской Думы Северного фронта о присвоении ему посмертно ордена Св. Георгия 4-й степени так описывало его подвиг: «В бою 8-10 июля подпоручик Мухачев Борис Иванович, командуя 6-й ротой 72-го пехотного Тульского полка, под неприятельским огнем первым ворвался в окопы противника и, подавая пример высокой доб- лести и мужества, увлек за собой свою роту, овладевшую укрепле- ниями противника. Сраженный пулей, уже слабеющим голосом про- должал ободрять солдат до кончины своей, которой и запечатлел со- деянный им подвиг»9.
Геройская смерть Б.И. Мухачева на некоторое время приоста- новила развал полка. Более того, его 6-я рота, а вслед за ней 1-я и весь 2-й батальон пожелали стать «ударными частями смерти», т.е. их военнослужащие на митингах обязались не покидать окопов ни при каких условиях и продолжать вести войну до победного конца. На- сколько известно, «смертники» свое слово сдержали, даже после того
как 15 декабря уже новая большевистская власть постановила рас- формировать «ударные части смерти» эти подразделения Тульского полка продолжали стойко удерживать свои участки обороны10.
Победа тульцев под Пешкелишками оказалась всего лишь част- ным успехом в июльском наступлении Северного фронта в 1917 г. Другие его части или не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, или вообще отказались переходить в наступление (например, XIX армейский корпус 5-й армии). Русское командование по достоин- ству оценило успех 72-го пехотного Тульского полка: все офицеры, принимавшие участие в штурмовой атаке были награждены орденами, 3 подпрапорщика и унтер-офицера 1 августа были произведены в прапорщики, на особо отличившихся нижних чинов в полк было пожа- ловано 145 Георгиевских крестов и 580 Георгиевских медалей, факти- чески георгиевской наградой был отмечен каждый шестой тулец11
Причина успеха под Пешкелишками заключалась в особой спа- янности всех чинов полка, высоком авторитете офицеров, наличием давних боевых традиций и корпоративной солидарности – всего того, что отрицалось новой демократической властью. Можно сделать вывод о том, что эта победа была одержана не благодаря, а вопреки прово- димой Временным правительством политике либерализации армии. Не малую роль в деле развала Русской армии сыграло решение Вре- менного правительства о разрешении увольнять с передовой нижних чинов в краткосрочные отпуска с оружием, принятое сразу же после ликвидации так называемого «Корниловского мятежа» в августе 1917 г. Фактически ближайшие к фронту тылы оказались зоной разгула бандитизма, с которым уже не могли справиться военно-полицейские команды и комендантские роты. Снабжение армии на передовой ока-
залось под угрозой, а демократическая власть не могла навести поря- док12
72-й пехотный Тульский полк, несмотря на все старания демо- рализовать кадровую Русскую Армию, был одной из немногих частей Северного фронта, сохранивших до последнего верность присяге и дравшихся с германскими войсками даже после переворота 25 октяб- ря 1917 года. Об этом свидетельствует приказ № 854 Главнокоман- дующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии Чере- мисова от 30 октября 1917 года о производстве младшего унтер- офицера тульца Н.М. Константинова «за отличия в боях против не- приятеля» в чин прапорщика армейской пехоты13.
Огромную роль в сохранении боеспособности полка играл Геор- гиевский комитет – объединение нижних чинов, являвшихся кавале- рами Знака отличия Военного ордена Святого Великомученика и По- бедоносца Георгия (солдатских георгиевских крестов). Решение о соз- дании таких кавалерских объединений в полках было принято 12 авгу-
ста 1917 года, их главным назначением считалось представление к солдатским Георгиевским наградам отличившихся на поле боя нижних чинов14. Тогда же началось неофициальное формирование в ротах особых взводов, целиком составленных Георгиевских кавалеров. Они были теми ядрами кристаллизации, вокруг которых объединялись че- стные и верные присяге военнослужащие. Георгиевский комитет в Тульском полку появился не позднее 1 сентября 1917 года и стал про- тивовесом демократическому Комитету офицерских и солдатских де- путатов (даже большевики, отменившие ношение русских наград не решились отметить Георгиевские кресты). Его председателем являлся штабс-капитан Букреев, награжденный орденом Св.Георгия 4-й степе- ни в 1915 г. и Георгиевским оружием «за храбрость» осенью 1916 г.15 К сожалению, Георгиевский комитет появился в полку слишком поздно и не смог остановить развала полка.
Последний удар по существованию 72-го пехотного Тульского полка нанесла политика большевиков, взявших курс «на перерастание войны империалистической в войну гражданскую». До тульцев боль- шевистские нововведения докатились 13 декабря, когда в полку про- изошли выборы командира полка и его заместителя по хозяйственной части: первым при большевиках и последним в истории полка коман- диром стал бывший штабс-капитан И.Я. Бовин, его заместителем – бывший зауряд-военный чиновник Р.М. Ауэрберг. В тот же день новым председателем Совета солдатских депутатов (деление на офицеров и нижних чинов было упразднено, все военнослужащие стали имено- ваться революционными солдатами Российской федеральной армии) был избран бывший полковой ветеринар Ш.С. Файнзон16.
15 декабря произошли выборы командиров строевых подразде- лений. Несмотря на всю революционность, солдаты оставили на своих постах практически всех офицеров, некоторые из них перешли из од- ного подразделения в другое17
16 декабря в полк поступила телеграмма нового красного Вер- ховного Главнокомандующего прапорщика Н.В. Крыленко, определяю- щая порядок братания с германцами на Северном фронте. Полага- лось из каждой роты ежедневно выделать взвод для братания, о чем объявлять приказом по полку. К чести тульцев надо отметить, что ни в одном сохранившимся приказе вплоть до 31 января 1918 г. не найдено распоряжений такого содержания18.
Развалу полка в немалой степени способствовал процесс фор- мирования национальных частей для армий государств-лимитрофов, возникших впоследствии на национальных окраинах бывшей Россий- ской империи. Он начался еще в недрах Российской Императорской армии созданием в 1914 г. польского Пулавского легиона, 1916 г. – двух дивизий латышских стрелков и отдельной эстонской Ревельской
сводной бригады. При Временном правительстве этот процесс полу- чил дальнейшее развитие – стали появляться украинские, башкирские и иные национальные формирования. В их рядах оказалось большое количество тульцев. Еще в сентябре 1917 г. из Тульского полка пере- велся во 2-й Ревельский конный полк в пулеметный эскадрон поручик Р.Я. Эккерт, в октябре в 4-й польский стрелковый полк перешел пору- чик А.Г. Вронский19. Однако самый массовый отток из полка произо- шел 28 декабря 1917 года, когда 27 офицеров и 436 нижних чинов полка, уроженцев Украины, стали ядром формировавшегося под Пско- вом 18-го Украинского стрелкового полка войск Центральной Рады (его
командиром был назначен подполковник 72-го пехотного Тульского полка К.М. Аккер)20.
Из-за массового дезертирства нижних чинов, увольнения в от- пуска и в связи с переходом большого количества тульцев в нацио- нальные военные формирования государств-лимитрофов уже к нача- лу 1918 г. Тульский полк не представлял серьезную военную силу.
Все приведенные выше факты позволяют сделать вывод о том, что не приход большевиков к власти, а именно Февраль 1917 г. стал отправной точкой втягивания России в гражданскую войну. Вся поли- тика Временного правительства, направленная на либерализацию ар- мии, в действительности имела своими последствиями раскол внутри воинских коллективов, и в первую очередь, не по сословным (на офи- церов и солдатскую массу), а по морально-психологическим призна- кам (на тех, кто считал для себя не возможным нарушить присягу и бросить окопы во время войны, и тех, кто считал это возможным). Размежевание произошло не в социально-имущественной, а в нравст- венной плоскости – на верных сынов России и ее предателей.
ПРИМЕЧАНИЯ:
- 1.Денисов С.В. Белая Россия. – Нью-Йорк, 1937.– Ч. 1.– С. 8.
- 2.Российский государственный военно-исторический архив (далее − РГВИА).–Ф. 2686. Оп. 1. Д. 192. – Л. 304.
- 3.Там же.
- 4.РГВИА. – Ф. 2686. Оп. 1. Д. 193. – Л. 1-14 об.
- 5.РГВИА. – Ф. 2686. Оп. 1. Д. 194. – Л. 315.
- 6.Там же.
- 7.Там же. – Л. 324.
- 8.Подсчитано: РГВИА. – Ф. 2686. Оп. 1. Д. 191-196.
- 9.Там же. – Д. 196.– Л. 1, 4, 11-13, 46.
- 10.Приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего.– 1917, 17 июня. – № 611; РГВИА. – Ф. 2686. Оп. 1. Д. 194. – Л. 37.
- 11.Там же. – Д. 190.– Л. 94-96.
- 12.Приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего. – 1917, 13 сентября. – № 813.
- 13.Приказ главнокомандующего армиями Северного фронта. – 1917, 30 ок- тября. – № 815.
- 14.Цейхгауз. – М., 1995. – № 4. – С. 28-29.
- 15.РГВИА. – Ф. 2686. Оп. 1. Д. 193. – Л. 11.
- 16.Там же. – Д. 198. – Л. 8-9 об.
- 17.Там же. – Л. 11-19.
- 18.Там же. – Л. 21 об.
- 19.Там же. – Л. 13, 189.
- 20.Подсчитано: Там же. – Д. 196.